В недалёком будущем люди возвращают уклад с объедающейся деликатесами метрополией и нищенствующими колониями-деревнями.
Есть в мире виртуозы-повара, которые, из каких бы экзотических морских тварей ни ваяли гастрономические шедевры, выдают результат со вкусом точь-в-точь курицы. И режиссёр "Голодных игр" Гэри Росс мог бы поискать себя в такой субкулинарии. Всё лучше, чем делать "Сумерки" для тех, кто не признается, что любит "Сумерки".
В будущем люди возвращают социально-геополитический уклад с шикующей метрополией и нищенствующими колониями-деревнями. Вместо хлеба и зрелищ в периферию поставляют голод и сомнительные реалити-шоу.
В один тусклый день детей среднего и старшего школьных возрастов сгоняют на площадь. И устраивают не воодушевляющий их перфоменс с выбором представителей селения на 74-й ежегодной бойне. Историко-нумерологические ассоциации присутствующих на собрании не вдохновляют. Победившие в лотерее невыразительные парень и девушка (убеждена, что не умеет нравиться людям, что без малого правда) отправляются на шоу "Голодные игры". Им помогают советом и психотренингами алкаш Вуди Харльсон и собирательный образ всех персонажей бёртановской Хелены Бонем Картер. После парада мод, череды интервью и тренировок деревенская парочка будет доставлена в лес. Где с 22-мя такими же ребятами примутся убивать друг друга до провозглашения самого живучего.
Фильм-клон "Королевской битвы" и десятков подобных картин открывается эпизодом фаталистичной режиссуры почти содербергского типа. Говорят, сам Содерберг на съёмочной площадке был и даже что-то поставил, но таки-не вступление, которое так хочется ему приписать. В общих эмоциях предбанника концлагерной газовой камеры зрителю рассказывают про жизнь в угнетаемых окраинах. И помимо сюжетной завязки успевают втиснуть в начальные кадры столько энергии, что большую, телевизионно-производственную, часть хронометража фильм будет катиться именно на этом запасе.
Распрощавшись с родным селением, парочка главгероев (парень — персонаж без малого декоративный, картина о девушке) попадёт в механизм шоу, которое, как ни крути, маст гоу он. Подростки опробуют себя в роли сырья пропагандистского конвейера, операторам которого плевать на конечных потребителей. Пройдут круги эстетического ада телевизионного закулисья, в котором власть не покидает рук седовласых пидоров-гедонистов.
К сожалению, логика рассказа таки-уведёт повествование из трогательно расписанного закулисья шоу в локации самого шоу. Остроумная сатира над медиа сменится репортажем про спортивное ориентирование. Едкое будто бы правдорубство превратится в беззубый экшн. В таком преподнесении будут терзать вопросы уже не категории "Докатятся ли дети до каннибализма?", на какие подбивало вступление. А уровня "Насколько жалостливые ноты выдаст аудиосистема при смерти негритянской девочки".
К сожалению, в выживальческой части "Игр" в сценарий жуликовато вклинится любовь. Хоть условия пребывания героев не позволят ей пустить побеги слащавости, она, как того жаждут традиции, победит более-менее всё. Перво-наперво расправившись со здравым смыслом. Да и героиня действительно не вполне умет нравиться людям (а зрители ленты — тоже люди), так что любовная линия в своей обязательности не убедит. А в разрезе ассоциаций с "Сумерками" ещё и глубоко расстроит. И раз уж о протагонистке: как бывает в хороших произведениях с главным героем слабого пола, драматургическое небо описываемого в рассказе мира держат неказистыми атлантами таки-мужские персонажи.
Закончи Гэри Росс начатое (сними он картину целиком в интонациях начала или вообще отдай работу Стивену), получился бы гимн надрывного безразличия к скорой смерти. Может, даже повесть о том, каково живётся молодым и злым в мире, правила которого пишут престарелые и с сексуальными девиациями. "Голодные игры" вышли бы предельно гениальными и в той же мере несъедобными для людей, которых принято называть психически здоровыми. Но три подряд абзаца, начинающихся с "К сожалению", они не просто так.
Те же самые три абзаца могли бы вступать и с "К счастью" при том же продолжении. И, возможно, так бы было даже вернее. С позиции кассовых сборов — точно, однозначно, железно вернее. А с десяток тысяч знаков про то, что Содерберг лучше, что конъюнктура Голливуда — вредина, что нам с вами только новых "Сумерек", блядь, не хватало, оставим ненаписанной, но подразумевающейся сноской. Из тех, какие прячутся в мелком шрифте за астериском, и которые не читает никто, хотя их следовало бы изучать куда внимательнее, чем основную часть текста или рекламные слоганы. А слоган можно нацарапать, например, такой: "Классно. Прикинь".